Глава 6

Надеюсь, меня не подозревают?

Судя по апартаментам мсье Дюбаи, напрашивался вывод, что покойник любил жить шикарно. Интерьеру и богатой обстановке его жилища мог бы позавидовать даже Людовик ХIV. Но больше всего поражали картины, которых здесь было не менее сотни, и если не знать того, что находишься в доме эксперта, то запросто можно было предположить, что перешагнул порог какого-то крупного европейского музея. Все картины были выполнены мастерски, в разных стилях, за каждой из них, безусловно, чувствовалась серьезная художественная школа. Одна комната, если судить по краске, забрызгавшей пол, представляла собой мастерскую. Все это выглядело очень странно. Судя по тому, что знал о Дюбаи Савелий, эксперт слыл собирателем и ценителем шедевров, но совсем не умел рисовать. Подобный факт можно было объяснить только старческой болезнью, сродни той, когда старики, ощутив приближение конца, начинают круто менять свою размеренную и устоявшуюся жизнь. Люди, никогда не рисовавшие, берутся за кисть; лишенные слуха пытаются сочинять музыку, а те, что всю жизнь избегали женщин, начинают волочиться за красотками, которые запросто годились бы им во внучки.

Но интуиция подсказывала Савелию, что здесь было другое. Возможно, разгадка находится где-то рядом, стоило только подумать, где. Взяв свечу, он подходил к каждой из картин и внимательно подолгу всматривался в сюжеты. Бесспорно, каждому холсту не менее трех сотен лет. Краски заметно растрескались, и в трещинах скопилась пыль времен. У одной из картин Савелий задержался, – его внимание привлекла Мадонна с младенцем. Лицо ее было выписано до мельчайших деталей, как если бы художник знал ее лично. Может быть, от этого оно выглядело необыкновенно притягательным. Простота эта гармонировала с исключительным мастерством художника. Интересно, кто же запечатлел такую красоту?

Савелий наклонился, пытаясь рассмотреть подпись, но она была неразборчивой.

Неожиданно он услышал за дверью шорох. Не такой, какой бывает, когда человек безбоязненно приходит к себе домой, а такой, когда он пытается тайком проникнуть в чужое помещение. Вот неизвестный вставил ключ в замочную скважину. Малость пошуровал им в замке. И вновь тишина. Видно, незнакомец прислушался и, убедившись в безопасности, принялся более уверенно действовать дальше.

Осмотревшись, Савелий заметил в углу складную ширму и, мгновенно спрятавшись за ней, осторожно выглянул.

Замок поддался с легким щелчком. Дверь слегка приоткрылась, и в проеме появился человек в темном костюме. В руках он сжимал пистолет. Стараясь не шуршать, Савелий вытащил из кармана «браунинг» и продолжал наблюдать за гостем. Осмотревшись и, видимо, удостоверившись в собственной безопасности, вошедший сунул в карман сюртука пистолет и вытащил свечу. Установив ее на столе, незнакомец чиркнул спичкой. Яркое пламя осветило нежданного визитера, и Савелию почудилось в его облике что-то знакомое. А вот усы незнакомца были явно наклеены.

Он уверенно прошел в глубину комнаты, как человек, бывавший здесь не однажды. Заглянул в шкаф, нервно порылся в вещах, потом открыл тумбочку. Разочарованно захлопнул ее. Отодвинул диван, заглянул под него. Равнодушным взглядом скользнул по развешанным на стене картинам и остановился напротив Мадонны, которую Савелий разглядывал всего лишь минуту назад. На некоторое время домушник попал под обаяние полотна, не в силах оторвать восторженных глаз от него. А потом уверенно снял холст со стены и, завернув в заготовленную тряпицу, направился к выходу.

Дверь захлопнулась.

Савелий усмехнулся. Нежданный гость так торопился, что забыл даже задуть свечу. Впрочем, какая теперь разница! Что же он такое искал?

Савелий подошел к шкафу, потянул на себя дверцу. Откуда-то сверху повалились вещи, грузно упал на пол куль тряпья. Порывшись в нем, Савелий не обнаружил ничего, что было бы достойно внимания. Но интуиция подсказывала ему, что тайна находится где-то поблизости. На полках то же самое – вещи, пропахшие нафталином, пара вязаных перчаток, несколько носовых платков да мятые брюки, небрежно свернутые в ком. Пожалуй, и все.

Савелий Родионов выдвинул ящик комода. Ничего! Если, конечно, не считать нескольких нелепых безделиц. Одна из них изображала располневшего Будду. По поверьям, такая статуэтка должна приносить богатство и удачу. Судя по тому, что произошло с Дюбаи, ему так и не удалось достичь благосостояния, да и удача от него отвернулась.

Случается и такое. Статуэтка была небольшой, но довольно увесистой. Савелий слегка встряхнул ее. Что-то его привлекло в ней. Ладно, разберемся позже. Он сунул безделушку в сумочку, где хранил отмычки, и задвинул ящик комода.

Родионов прильнул к окну и увидел, как незваный визитер перешел на противоположную сторону улицы. Не теряя ни секунды, Савелий выскочил за дверь и устремился следом.

Молодой человек уверенно расположился в остановившейся пролетке и распорядился:

– Трогай, голубчик!

Савелий вскочил в проезжавший следом экипаж и крикнул кучеру:

– Езжай за той пролеткой! Плачу вдвое!

– Как скажете, мсье, – обрадованно взмахнул вожжами кучерявый малый. – Эх, люблю я этих русских. Им денег девать некуда!

Проехали через центр. Миновали площадь Согласия и выехали в Латинский квартал. Здесь ночной визитер решил отпустить экипаж. Расплатившись, он сунул картину под мышку и уверенно пошел по улице.

– Держи! – сунул Савелий пятьдесят франков – сумму, в несколько раз превышающую обычный тариф, и, стараясь держаться в отдалении, последовал за похитителем картины.

Кучер, на минуту ошалев от нежданного богатства, только непонимающе хлопал ресницами, а когда наконец пришел в чувство, заорал на весь квартал:

– Мсье, если вы надумаете еще раз прокатиться, так обращайтесь только ко мне. Обычно я стою подле Гранд-опера!

Не оглядываясь и стараясь держаться в тени, Савелий следил за удаляющейся фигурой. В одном месте тот приостановился. Вдруг от стены одного из домов отделился темный силуэт и направился следом за усатым незнакомцем.

Это могла быть всего лишь случайность, но выходить из укрытия Савелий не торопился. Вот мужчина перешел на противоположную сторону, и следом за ним, практически ступая шаг в шаг, устремился джентльмен с тростью. На мгновение он обернулся, видно, чувствуя недобрый и заинтересованный взгляд. В этот же миг обернулся и похититель.

Савелий обомлел. Он узнал этого человека, тот был доверенным лицом графа д'Артуа. Именно его Савелий видел несколько дней назад в разных концах города. Если раньше эти встречи можно было бы назвать случайностью, то в эту минуту развеялись все сомнения. Человек этот помогал графу добывать редкие полотна, договаривался с владельцами картин, оформлял документы...

Вот он, мельком оглянувшись, юркнул в подъезд. Савелий успел заметить, как человек с тростью мгновенно отвернулся. А потом, взглянув на номер дома, направился прочь, победно размахивая тросточкой.

Савелий не торопился, подождал, пока джентльмен с тростью скроется за углом, после чего направился в сторону подъезда. Где-то на верхних этажах громко хлопнула входная дверь, а внизу ворчливо и злобно затявкала какая-то шавка.

Может, оно и к лучшему. Савелий заметил, как в одном из угловых окон на последнем этаже вспыхнул свет, а еще через секунду в проеме окна появился отчетливый силуэт, в котором он без труда узнал слугу графа. Свет в окне тут же погас. Савелий достаточно долго вглядывался в окно, но домушник не обнаруживал себя. Странно, куда же он мог деться? Савелий стал осторожно подниматься по ступеням. Лестница была винтовой, узкой и к тому же плохо освещенной. В длинных коленчатых коридорах с трудом могли разминуться два человека. На одном из этажей он услышал громкий смех – ночная жизнь Парижа продолжалась. Где-то в дальнем конце коридора громко хлопнула дверь, и чей-то громкий голос возликовал:

– Иди ко мне, моя милашка!

Послышалось негромкое хихиканье, затем раздался протестующий негромкий возглас, который тут же был заглушен, надо думать, продолжительным сочным поцелуем.